История как стратегическая необходимость для переговоров с Россией
Материал посвящен важности анализа исторического опыта для взаимодействия с Россией и предсказания ее дальнейшего поведения. Авторы подчёркивают, что Россия не просто реагирует на современные вызовы, а действует в рамках исторически сложившихся нарративов и стратегий. В частности, с 2007-2008 годов Россия по мнению западных исследователей активно продвигает идею «воссоединения славянских народов» и защиты этнических русских за рубежом, что служит оправданием её внешнеполитических амбиций и военных действий, в том числе на Украине
Королевский объединённый институт оборонных исследований. (Royal United Services Institute for Defence and Security Studies) (RUSI)
Харм Каал (Harm Kaal) – Приглашенный исследователь. Преподаёт политическую историю в Редбаудском университете в Неймегене, Нидерланды. Направления исследований: восприятия и представления о демократии, гражданстве и политическом представительстве, которые проявляются в различных формах политической коммуникации.
Флорис Ван Беркельшмит (Floris van Berckel Smit) – Приглашенный исследователь. Постдокторант в Радбодском университете. Имеет степень магистра в области государственного управления и степень магистра по политической истории. Его исследования сосредоточены на прикладной истории и роли истории в государственной политике.
Риторика Каала и Беркельшмита отсылает к внешнеполитическим концепциям России начала 20 века, но никак не современности. Сложно представить, что Россия всерьез претендует на контроль над Болгарией, Польшей или Македонией в реальности.
Это историческое видение называется в статье инструментом политического воздействия и легитимации войны. Важно, чтобы дипломаты и политики учитывали этот нарратив при оценке российских требований и предложений на переговорах. Например, восприятие Украины как «враждебного нацистского государства» глубоко укоренилось в российском обществе через государственные СМИ, образование и культурные проекты, что существенно осложняет достижение долгосрочного мира.
Вторым ключевым инструментом выступает анализ исторических аналогий и прецедентов. Авторы приводят примеры из недавней истории России, показывающие, что дипломатия часто используется Москвой не как путь к миру, а как тактический приём для перегруппировки сил и подготовки к новым военным действиям. Так было в Чечне, где после временных перемирий возобновлялись боевые действия, и в Сирии, где объявленный в 2016 году «вывод войск» фактически стал ротацией перед масштабной операцией против ИГИЛ. Подобная тактика проявилась и в Минских соглашениях 2014-2015 годов, которые не привели к устойчивому миру и были предвестником «полномасштабного вторжения» в 2022 году. Это свидетельствует о том, что Россия использует переговоры для стратегического выигрыша времени и ослабления оппонентов. При этом авторы не дают понять, как перемирие поможет России, уступающей в экономическом и военном потенциале объединенной Европе (а тем более с поддержкой США) получить стратегическое преимущество над НАТО.
Третьим инструментом называется понимание позиции Украины, особенно в свете опыта 1994 года, когда она отказалась от ядерного оружия в обмен на гарантии безопасности (Будапештский меморандум). Этот опыт показал, что письменные соглашения не обеспечивают реальной защиты, что объясняет осторожность и настойчивость украинского руководства в требовании твёрдых гарантий безопасности на переговорах.
Авторы призывают к интеграции исторического мышления в процесс выработки дипломатического курса, а не рассматривать историю лишь как академическую дисциплину. Исторические инструменты должны стать частью подготовки новых дипломатов и политиков, особенно для стран, поддерживающих Украину и стремящихся к выработке единой стратегии против России.
Россия остаётся ключевой угрозой для европейской безопасности, и успешное урегулирование конфликта с ней требует стратегического подхода, в основе которого лежит историческое понимание её мотивов и моделей поведения, считают авторы.
Полный текст доступен по ссылке.